На борту Международной космической станции возник неожиданный гость. Этот кто-то явно не из нашей команды. Меня разбудили необычные стуки, которые внезапно прекратились, когда я открыл глаза. За этими звуками последовал привычный глубокий гул, к которому я уже успел привыкнуть. Но постукивание звучало тревожно и было совершенно новым для меня; ранее я ничего подобного не слышал. Шум постоянно присутствовал на Международной космической станции, где самым заметным был гудящий гул, напоминавший о том, что ты находишься внутри огромного пылесоса. Жалюзи были закрыты, и темнота проникала в каждый сантиметр моего небольшого жилища, размером с телефонную будку. Поморгав несколько раз, я посмотрел на светящийся циферблат часов и заметил, что ещё слишком рано – не было даже пяти утра.
Наша работа не прекращалась круглосуточно, несмотря на то, что за это время мы видели 16 восходов солнца. Без искусственного чередования дня и ночи мы бы сошли с ума из-за вечного сбоя времени. Наш рабочий день начинался в 6 утра и заканчивался в 9 вечера, длинные смены символизировали объём работы, который необходимо было выполнить за короткий период времени, доступный каждому из нас на борту МКС.
Наши дни были разбиты на пятиминутные интервалы, большую часть времени мы посвящали экспериментам и сопутствующей документации, приёму пищи, видеочатам и личной гигиене. Всё было тщательно спланировано, включая даже перерывы в туалет. Попытавшись снова заснуть, я закрыл глаза. Мой спальный мешок парил в воздухе, удерживаемый ремнём, чтобы не улететь в условиях невесомости и не столкнуться с другими членами экипажа. С десятью членами команды на борту порядок был крайне важен. Космическая станция была разработана для шести человек, однако иногда на её борту могло находиться до тринадцати человек. Для каждого требовалось место для хранения еды, туалетных принадлежностей и одежды – предметы, занимавшие ценное пространство.
Поэтому стало очевидно, что к нам на борт проник неизвестный. Кто-то, кто скрывался в тени и кому здесь не место. Одиннадцатый член экипажа. Я замечал его из угла глаза, словно мираж в пустыне, и он всегда исчезал спустя секунду. Это существо всегда находилось вне моего прямого поля зрения, было очень умным и умело маскировалось. Подобно осьминогу, оно сливалось с цветом стен, прячась в вентиляционных отверстиях и тайниках. Поверить в это сложно, но это правда. Когда я поделился своими наблюдениями с командой, я ожидал скепсиса. Однако, казалось, что все начали замечать те же явления: движения в тени, шорохи, исчезновение предметов, еды, воды, одежды и других личных вещей.
Изначально мы все предположили, что среди нас находится астронавт-клептоман, который увлекается присвоением чужих вещей и потреблением пищи в количествах, превышающих норму. Однако после нескольких собраний экипажа и длительного внимательного наблюдения стало ясно, что это не так. Мы были уверены, что никто из нас не присваивал запасы. Звук стука вновь раздался, напоминая скрипящую трубу, деформирующуюся в холодную ночь. Мурашки пробежали по моей шее, когда я внимательно прислушался к этому звуку, отдающемуся эхом по всему помещению. Он казался знакомым, но я не мог понять, почему.
Вылезая из своего спального мешка, я направился к источнику звука, плавно перемещаясь из жилого модуля и начиная осмотр всего корабля. В гигиенических и спальных помещениях царила тишина, разбавляемая лишь храпом моих коллег. Стук повторился. Я старался двигаться как можно тише, обогнул угол и направился налево. Продолжая движение через американский лабораторный модуль, мимо дорогостоящего оборудования и контейнеров с образцами, мне стало казаться, что звук исходит из японской лаборатории. Звук, казалось, доносился спереди и слева, хотя там не должно было быть никого в это время.
Открыв дверь шлюза, я вошел в КИБО – модуль МКС, служащий научно-исследовательской лабораторией Японии. Несмотря на слышанные звуки, японская лаборатория оказалась пустой. Стук раздался снова, на этот раз сзади меня. Я обернулся, пот со лба стекал каплями, которые уплывали вверх. Мое сердце бешено забилось, я отталкивался ногами от стен, словно пловец, отталкивающийся от края бассейна. Начав плыть обратно к входу в КИБО, я напомнил себе, что на МКС звуки распространяются довольно необычно и решил, что все в порядке. Шум, что бы это ни было, исходил исключительно из модуля Европейской лаборатории Колумб.
Источником звука, который я все это время не учитывал, было эхо. Начав двигаться в указанном направлении, я старался игнорировать свою внутреннюю тревогу. Пытаясь отвлечься от внутреннего голоса, убеждавшего меня в абсурдности происходящего, я задумался о том, что произойдет, если кто-то проснется и подумает, что я присваиваю еду и припасы. Это казалось вполне вероятным. Размышляя о том, что мне сказать в случае, если кто-то меня заметит, я решил, что объясню свое присутствие желанием пораньше начать утренние упражнения. В этом был смысл, учитывая, что мы должны были проводить два часа в день в тренировках, чтобы предотвратить потерю мышечной массы и деградацию костей, а также предупредить скопление жидкости в подкожном слое вокруг черепа, что мы называли «космическими соплями».
Независимо от того, как это могло выглядеть со стороны, мне необходимо было выяснить источник шума и понять, связан ли он с нашим загадочным непрошеным гостем. Вдруг стуки прекратились, и вместо них раздался звук, напоминавший скрежет ногтей по школьной доске. С каждой секундой он становился все громче. Звук доносился из-под меня, оттуда, где я только что проплыл, возвращаясь к жилому модулю. Я быстро проскочил мимо второго узла, где располагались наши системы жизнеобеспечения и электрооборудование. Звук исходил извне станции, создавая впечатление, будто кто-то царапает сталь ногтями, и скрежет разносился по корпусу. Мне хотелось узнать, какие повреждения были нанесены и что могло стать причиной такого ужасающего звука.
Другие члены экипажа начали просыпаться, и я заметил, как в жилом модуле загорались огни. Перемещаясь через американскую лабораторию и приближаясь к смотровому окну, я решил посмотреть наружу в попытке понять причину этого ужасающего шума. Нажав кнопку управления, я открыл штору, закрывавшую окно подо мной. Взглянув сквозь стекло, я увидел звезды и Землю под нами, а также что-то гораздо ближе. Один из моих коллег по команде застыл в космическом вакууме. Его шокированное лицо медленно проплыло мимо окна, создавая звук, напоминавший скрежет когтей по доске.
Я не вправе упоминать его имя здесь, поэтому давайте назовём его Дэвидом. Некое тёмное щупальце обвилось вокруг его горла и лица, мрачное как ночное небо, и медленно растворилось в дали, подобно огромному черному кальмару. Это существо увлекало его прочь от корабля, вызывая тот самый стук и скрежет, когда его замерзшее тело сталкивалось и волочилось по корпусу космической станции. Пока я старался понять, что же происходит, тёмные щупальца с шипами ещё сильнее вонзились в его синюю шею, и он начал исчезать из поля зрения. Мгновение спустя всё исчезло, словно ужасный кошмар, от которого я только что проснулся и хотел бы забыть, если бы это было возможно.
«Что ты там видишь?» – раздался голос с другого конца американской лаборатории передо мной. Я подумал, что другой член экипажа проснулся из-за всего этого шума. И теперь мне предстояло как-то попытаться объяснить то, что я только что увидел. Это был Дэвид Онн. Слёзы собрались в моих глазах, превратившись в плавающие капли, и я замер, не зная, как продолжить. Затем я поднял голову и увидел того же человека, которого только что видел мёртвым в студеном космическом вакууме. Дэвид был прямо передо мной, живой и невредимый, паря в невесомости как призрак.
«Дэвид,» – сказал я.
«Ага, что с тобой не так? И вообще, что это за шум? Вы нашли нашего безбилетника?» Улыбка на его лице рассказала мне всё, что мне нужно было знать. Его кожа казалась подвижной и как будто издевалась.
На коже Дэвида появились необычные выпуклости, словно под ней передвигались крупные насекомые. Однако у меня не было времени обсуждать это с ним, поскольку спустя несколько моментов из спальной зоны начали выходить остальные члены экипажа, интересуясь, почему мы встали так рано. Я медленно покачал головой, до сих пор не понимая, стоит ли верить своим глазам. «Я слышал звуки постукивания», — сказал я. Чем больше я размышлял над случившимся, тем более все это казалось мне сном. Спал ли я на самом деле, когда думал, что проснулся? Может ли человек ходить во сне в условиях космоса, то есть левитировать? Нет, я быстро отбросил эти мысли. Я точно знал, что видел.
«Может, нам стоит связаться с центром? Проверить, не произошло ли чего-нибудь», — предложил Дэвид. «Если ты уверен в том, что слышал, то я тоже уверен». Все согласились, и мы сообщили об этом в управляющий центр. После полной диагностики нам сообщили, что все системы функционируют в штатном режиме. Единственное необычное событие, зафиксированное ночью, когда мы спали, — это кратковременное открытие и закрытие выходного люка, используемого для выходов в открытый космос. Это могло быть достаточно, чтобы кто-то смог проникнуть внутрь.
Никто не признался в том, что открыл люк, и в команде витало напряженное молчание. Странно, но после этого инцидента наши проблемы с припасами каким-то образом разрешились. Пропажи еды прекратились, и нам снова хватало всего для десяти человек, как будто невидимый «безбилетник» вдруг исчез. Или, возможно, он избавился от кого-то другого и занял его место. Я не могу ничего доказать, но мне придется внимательно наблюдать за Дэвидом после его возвращения на Землю. Я не уверен, что еще могу сделать, кроме как следить за ним. Кем бы он ни был, он опасен, и таких, как он, может быть больше. Кто знает, возможно, они уже среди нас, и есть и другие, живущие выше в нашей атмосфере, подобные тому, кто забрал Дэвида. Что думаете?